Фотограф Мария Плешкова: автопортрет в башне из слоновой кости

История постепенно ускоряется, сейчас она достигла невероятно быстрых темпов: счет идет на дни, иногда на часы, даже на минуты. Каждый день — клубок событий, от микроскопических до мировых. В то же время современный мир сегментирован. И все, что происходит внутри каждого сегмента, интересно, как правило, только непосредственным участникам событий. Так и с фотографией. Все чаще складывается впечатление, что фотография существует ради себя самой, а фотографы все больше замыкаются в своей башне из слоновой кости. Человеку, далекому от фотографической жизни, будет чужда как эстетика современной арт-фотографии, так и подчас слишком жесткие темы фотожурналистики. Мнения людей, не вовлеченных в фотографический процесс, колеблются от «ну и что в этом особенного?» до «ужас, зачем вообще это надо снимать?».

Текст и Фото: Мария Плешкова

Автопортрет. 2012 г.

Мария ПЛЕШКОВА — документальный фотограф. Родилась в Москве в 1986 году.

Образование

2012 — XXV Barnstorm: the Eddie Adams Workshop, Jeffersonville, New York.

2010–2011 — курс Татьяны Данильянц «Создание короткометражного фильма: теория и практика», Школа визуальных искусств.

2010 — курс Сергея Максимишина «Фотожурналистика. Фотография в журнале. Фотоистория», Школа визуальных искусств.

2009–2010 — программа профессиональной переподготовки «Фотожурналистика», Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова.

2003–2008 — юридический факультет, Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова.

Выставки и фестивали

2013 — Festival Circulation (s): Young European Photography (Париж, Франция)

2012 — групповая выставка «Молодая фотография 2012 2/2. Реальность/Декорации» (Санкт-Петербург, «ФотоДепартамент»).

2012 — Международный московский фестиваль Femme Fest: групповая выставка «Мир без женщин» (Москва, Центр дизайна ArtPlay).

2012 — Photography Open Salon Arles (Арль, Франция).

2012 — групповая выставка «Молодые фотографы России 2012» (Чебоксары).

2012 — групповая выставка «Фотоболото и Фотосахар. Хроники оЧУРОВанной страны. Зима двенадцатого года» (Москва, Центр фотографии им. братьев Люмьер).

2011 — Фестиваль европейского кино в Севилье (Севилья, Испания).

2011 — Международная выставка молодого искусства «Мастерская 20’11. Сегодня/Завтра»: программа «Артхаус в коротком метре», куратор Татьяна Данильянц (Москва, Московский музей современного искусства).

2011 — групповая выставка «Молодые фотографы России 2011» (Казань).

2011 — групповая выставка учеников Владимира Вяткина «Блики Мастера» (Москва, «Фотоцентр» Союза журналистов).

Награды

2012 International Photography Awards: почетное упоминание.

2012 The Inge Morath Award: финалист.

2012 Молодые фотографы России: победитель.

2012 China International Press Photo Contest: Gold prize — Nature & Environment News Stories.

2012 China International Press Photo Contest: Bronze prize — Art Culture & Entertainment News Stories.

Мужчина в маске Гая Фокса во время несанкционированной акции у телецентра «Останкино». 2012

Но говорить о том, что фотография существует сама по себе, было бы не совсем верно. Скорее речь идет о фотографии как части современного искусства, для которого характерно повсеместное стирание границ — как географических, так и жанровых. В эпоху глобализации информационно-культурное пространство становится более или менее единым, хотя, конечно, в каждом регионе сохраняется своя специфика: европейское современное искусство будет отличаться от азиатского.

И внутри отдельного региона: испанская фотография будет несколько иной, нежели, например, норвежская. Стирание границы между искусствами, точнее смешение всего со всем, тоже происходит. Фотография уживается с аудио и видео внутри одного аудиовизуального произведения, живописные и фотографические техники сосуществуют на одном холсте, изображение соединяется с текстом.

В результате симбиоза рождаются не только новые смыслы, но и новые жанры, к примеру, мультимедиа, соединяющие в себе разные медиа и опирающиеся на законы драматургии. И это только один из примеров. Другие искусства также проникают друг в друга. Что получится в результате — не решусь прогнозировать. Хочется верить, что в искусстве случится что-то новое, и оно не станет вещью в себе, и мы не окажемся свидетелями игры в бисер, как это было в романе Германа Гессе.

Из проекта «Дни войны: интимный дневник».

Оживить собой кадр

Фотография не бывает объективной и никогда таковой не была. Для меня гораздо важнее другой критерий. Фотографии бывают «живые» и «неживые». В «неживых» все, казалось бы, хорошо: и свет, и цвет, и композиция, и сюжет. Но картинка выглядит мертвой, не цепляет взгляд, не заставляет зрителя охнуть, забывается сразу после просмотра. «Живые», напротив, могут быть неидеальны с точки зрения техники и композиции, но держат зрителя в напряжении, дают пищу для ума и для сердца.

В этом для меня состоит фотографическая правда. Насколько прочувствован кадр? С одной стороны, энергия извне, сочувствие, сопереживание. Ты становишься объектом своей съемки, проживаешь чужую жизнь и на миг становишься кем-то другим. В этом есть и самоотречение, и познание мира. И это не зависит от того, что именно ты снимаешь: митинги в Москве, последствия наводнения в Крымске, повседневную жизнь российской глубинки, собственные автопортреты.

С другой стороны, ты вкладываешь в кадр самого себя. И в каком-то смысле каждый кадр — автопортрет. Именно из симбиоза внешнего и внутреннего получается живой образный кадр, на который смотришь и порой не можешь понять, в чем тут магия. А магия в том, что за канвой видимого проступает самая суть. Иначе говоря, вещи на таких кадрах становятся идеями вещей, по Аристотелю.

Мужчина в маске Владимира Путина во время митинга на проспекте Академика Сахарова. 2011

Космос в коконе

Техника, в том числа фототехника, развивается и совершенствуется стремительно, с каждым годом все быстрее. Человечеству понадобились века, чтобы получить первую фотографию, десятилетия чтобы спроектировать цифровой фотоаппарат. Сейчас новинки появляются каждый год… и все меньше удивляют.

Человек устает от постоянно меняющего мира вокруг себя — и уходит в себя, подальше от глобального мирового кризиса. Это касается и экономического кризиса, и неуверенности в собственном будущем; и культурного кризиса, и ускоряющегося с каждым годом темпа жизни, и лавинообразного потока информации. Человек уходит в свой внутренний «кокон», ему становится интересно собственное внутреннее пространство.

Интерес к внутреннему миру человека — и в современной фотографии. Взгляд фотографов все чаще фокусируется не на внешнем мире, а на внутреннем. Исследованию подвергаются не далекие страны с их экзотикой и не горячие события, а микрокосм человека. К этому примешивается еще то, что блоги и социальные сети постепенно размывают грань между интимным и общественным, приучают человека к тому, что личное может становиться достоянием публики.

Фотография документальна по своей природе, она фиксирует окружающую действительность. Казалось бы, откуда взяться психологизму? Но — берется. И переживания, страхи, мысли оказываются изображенными в кадре. Проекты получаются разные: кто-то снимает свои семьи и близких, кто-то увлекается автопортретами, кто-то фокусируется на своем внутреннем мире. Цели у всех разные. У кого-то это рассказ о глобальной проблеме на примере близкого окружения, у кого-то самопознание благодаря фотографии, у кого-то исцеление и арт-терапия.

Участники митинга на Болотной площади. 2011

Фотограф Анджело Мередино (Angelo Meredino) снимает историю своей жены, борющейся с раком груди. Он женился на девушке своей мечты, а спустя полгода после свадьбы у нее был диагностирован рак. На протяжении четырех лет Анджело помогает своей супруге и документирует ее борьбу с болезнью. Джованни Кокью (Giovanni Cocco) снимает историю про собственную сестру Монью, инвалида с рождения. Обе истории пронзительные.

Немалую роль играет уровень доверия между фотографом и моделью. Одно дело, когда фотограф появляется из ниоткуда. И совсем иное, когда фотограф — твой близкий человек. Конечно, талантливые фотографы могут найти подход почти к любому человеку, подружиться, расположить к себе, прочувствовать свою модель. Но если живешь с человеком бок о бок годами, уровень эмпатии будет в разы выше.

Я не хочу сказать, что фотографировать близких людей просто. Нет. Порой знаешь свою модель настолько хорошо — каждый жест, оттенки настроения, — что не понимаешь, с какой стороны подступиться. И еще — ответственность. Ответственность чувствуешь по отношению ко всем, кого снимаешь, не важно, кто он: близкий родственник или человек, которого видишь в первый раз. Его образ остается в твоих фотографиях. Каким ты его увидел и запечатлел, таким его увидит и запомнит мир. Перед близкими людьми ощущаешь ответственность вдвойне: тебе доверяют априори. Подобные истории — не только рассказ о людях, борющихся с болезнью. Они затрагивают и самих фотографов, помогающих в этой борьбе и участвующих в ней.

Другая категория личных историй — автопортреты. Жанр автопортрета существует давно и занимает в искусстве особое место. Цели создания автопортрета могут быть разные. С одной стороны, это самопознание, осмысление собственного характера, своих достоинств и недостатков, рефлексия на тему собственной внешности. В момент создания автопортрета художник отвечает на вопросы «кто я?», «какой я?». Другая сторона жанра — самопозиционирование. Автопортреты далеко не всегда соответствуют действительности, и на них изображено не то, каким человек является на самом деле, а то, каким он хочет быть или казаться в глазах других.

И жанр, который кажется мне наиболее интересным и сложным в воплощении, — фотографирование невидимого, например, внутренних состояний. Как рассказать о страхе, о страсти, о меланхолии? Они невидимы, они внутри нас. А фотография — не рукотворна, в ней нельзя придумать и подобрать колорит, смешать краски, изобразить абстракцию, которая вызовет у зрителя определенные эмоции.

Фотография документальна, у фотографа под рукой есть только окружающая действительность, осязаемая и материальная. Тревожные фотографии Антуана д’Агата (Antoine D’Agata) и Майкла Акермана (Michael Ackerman) погружают зрителя во внутренние вселенные. Они мрачны и эмоциональны. На них, за канвой материального, проглядывает идеальное. Японский фотограф Хироши Сугимото (Hiroshi Sugimoto) исследует в фотографии течение времени. Благодаря сверхдлинным выдержкам фотограф запечатлевает в одном кадре полнометражный фильм, горение свечи, смену эпох…

Мне всегда было интересно, как с помощью визуального инструмента можно показать невидимое. И для меня всегда вызов — запечатлевать в фотографии то, то нельзя увидеть глазом.

Манекен в витрине магазина и участники шествия по улице Большая Якиманка. 2012

Репортаж из собственного дома

Фотографирование личного — уже, пожалуй, тренд в современной фотографии. Этот тренд коснулся и меня, правда, в момент придумывания проекта я вовсе не помышляла о том, что модно и актуально. Это выяснилось потом, когда проект был готов.

2012 год. Гражданская война в Ливии. Событие, которое сорвало с насиженных мест многих репортеров. В Ливию уехал близкий мне человек. Я очень хотела последовать за ним, но не смогла. Как выяснилось потом, правильно, что осталась.

Во-первых, я бы оказалась очередным молодым и «зеленым» фотографом, ломанувшимся на войну.

Во-вторых, я рассказала об этой войне совсем с другой позиции, с другой точки зрения. Я вела фотографический дневник. Каждый день — картинка обо мне и о том, что происходит вокруг меня. Но вокруг меня не происходило почти ничего, поэтому зачастую это были автопортреты, натюрморты, снятые у меня дома, и изображения экрана ноутбука, к которому я была буквально прикована все это время в ожидании вестей. Каждая фотография сопровождалась текстом — новостным заголовком о том, что произошло в Ливии в тот или иной день.

Пока я снимала эту историю, мне было, честно говоря, наплевать на тенденции и тренды современной фотографии, высоколобые концепции и прочую теорию. Мне было страшно за дорогого мне человека, я была погружена в новости, и мне казалось, что я сама нахожусь в Ливии, — настолько глубоким было погружение. Когда близкий мне человек вернулся и я завершила свой проект, можно было наконец-то успокоиться и попытаться взглянуть на проект со стороны. Мне кажется, получилась история не только обо мне. Это история обо всех женщинах, ждущих своих любимых из «горячих точек». Так конкретика преобразилась в обобщение, а личное стало образным. Хорошо, что я не поехала в Ливию.

Участницы панк-группы Pussy Riot в Хамовническом суде. 2012

Мальчик в одном из дворов Крымска. Все дворы после наводнения выглядели примерно одинаково: слой липкого ила и груды намокших вещей, вынесенных из домов. Краснодарский край, 2012